Ночной цирк [Litres] - Эрин Моргенштерн

– А у тебя не было? – спрашивает Селия.

– Размах моего состязания не был так велик. Оно не предполагало участия стольких людей, стольких перемещений с места на место. Когда оно закончилось, не нужно было никого спасать. Кажется, теперь на том месте чайный сад. После поединка я ни разу там не была.

– Но цирк может существовать и когда… состязание завершится, – говорит Селия.

– Это было бы очень мило, – кивает Тсукико. – Прекрасная дань памяти дорогому герру Тиссену. Однако будет непросто сделать так, чтобы он мог обходиться без поддержки вас обоих. Для цирка ты – основа основ. Пронзи я сейчас твое сердце кинжалом, этот поезд разобьется.

Поставив пиалу, Селия смотрит, как поверхность чая мерно подрагивает в такт движению. Она пытается прикинуть, сколько времени требуется, чтобы остановить поезд, как долго ей удалось бы поддерживать биение собственного сердца. В конце концов она приходит к выводу, что это во многом будет зависеть от кинжала.

– Возможно, – говорит она.

– А если бы я уничтожила факел или его создателя, без сложностей тоже не обошлось бы, ведь так?

Селия кивает.

– Тебе предстоит хорошо потрудиться, если ты хочешь, чтобы цирк пережил завершение состязания, – говорит Тсукико.

– Ты предлагаешь мне помощь? – спрашивает Селия, в душе надеясь, что, раз у Тсукико и Марко был один учитель, она может помочь ей разобраться в его методике.

– Нет, – качает головой Тсукико.

Ее улыбка несколько смягчает категоричность ответа.

– Если тебе не удастся справиться самостоятельно, я вмешаюсь. Это длится уже слишком долго, но я дам тебе еще немного времени.

– Сколько? – спрашивает Селия.

Тсукико подносит пиалу к губам.

– Время мне неподвластно, – говорит она. – Посмотрим.

Небольшой отрезок неподвластного им обеим времени они проводят в молчаливой задумчивости. Поезд катится вдаль, шелковые шторы еле заметно колышутся, окутывая их имбирно-пряным ароматом.

– Что стало с твоим противником? – спрашивает Селия.

Отвечая на этот вопрос, Тсукико отводит взгляд.

– Она превратилась в столп пепла в поле под Киото, – говорит она. – Если только время и ветер еще не развеяли его.

В бегах

Конкорд и Бостон, 31 октября 1902 г.

Бейли долго ходит кругами по опустевшему полю, не в силах примириться с мыслью, что цирк уехал. Цирка больше нет. Не осталось даже намека, что еще несколько часов назад на этом месте что-то было, ни одной примятой травинки.

Он садится на землю, в отчаянии обхватив голову руками. С детских лет он приходил играть на это самое поле, но сейчас он чувствует себя здесь совершенно потерянным.

Поппет что-то говорила о поезде, вспоминает он.

Если поезд направляется далеко, он обязательно должен проехать через Бостон.

Мысль еще не успевает оформиться у него в голове, как он уже на ногах и во всю прыть мчится в сторону вокзала.

Сумка больно колотит его по спине, дыхание сбивается, но когда он прибегает на вокзал, там нет ни одного состава. А он так надеялся, что каким-то чудом цирковой поезд, в существовании которого он даже толком не уверен, будет его ждать.

Но вокзал пуст, на платформе видны только две одинокие фигуры, сидящие на скамейке. Мужчина и женщина в черных плащах.

Бейли не сразу замечает красные шарфы на шеях у обоих.

– С тобой все в порядке? – с еле уловимым акцентом обращается к нему женщина, когда он взбегает на платформу.

– Вы здесь из-за цирка? – спрашивает Бейли, с трудом переводя дыхание.

– Вообще-то да, – с тем же акцентом отвечает мужчина. – Вот только он уехал. Видимо, ты тоже это заметил.

– Они закрылись раньше обычного, но такое случается, – подхватывает женщина.

– Вы знаете Поппет и Виджета? – спрашивает Бейли.

– Кого? – переспрашивает мужчина. Судя по тому, как женщина вопросительно наклоняет голову набок, она тоже не понимает, о чем он.

– Это близнецы, которые выступают с дрессированными котятами, – объясняет Бейли. – Они мои друзья.

– Ах, близнецы! – восклицает женщина. – И их чудо-котята! Как тебе удалось с ними подружиться?

– Долгая история, – говорит Бейли.

– Вот и расскажи нам ее, чтобы скоротать время, – улыбается она. – Ты ведь тоже собрался в Бостон, верно?

– Я еще не знаю, – признается Бейли. – Я пытался догнать цирк.

– Именно это мы и делаем, – заявляет мужчина. – Однако, прежде чем пускаться в погоню, нужно узнать, куда он направился. Скорее всего, это будет известно уже завтра.

– Надеюсь, он появится там, куда нам по силам добраться, – говорит женщина.

– А как вы узнаете, где он? – недоумевает Бейли.

– Мы же сновидцы, у нас свои методы, – с улыбкой объясняет женщина. – Но раз ждать еще довольно долго, почему бы не рассказать друг другу парочку историй.

Мужчину зовут Виктор, его сестру Лорена. У них, как они это называют, расширенные гастроли: вслед за Цирком Сновидений они стараются объехать как можно больше городов. Как правило, они редко путешествуют за пределами Европы, но в этот раз решили последовать за ним даже через океан. В прошлом им случалось доезжать до Канады.

Бейли вкратце рассказывает, как подружился с Поппет и Виджетом, опуская некоторые пикантные подробности.

Перед рассветом к ним присоединяется женщина по имени Элизабет, и сновидцев становится трое. До последнего дня Элизабет жила в одной из местных гостиниц, а теперь, поскольку цирк уехал, тоже направляется в Бостон. Ей оказывают радушный прием, словно старой знакомой, хотя Лорена утверждает, что они впервые встретились всего пару дней назад. В ожидании поезда Элизабет вынимает из сумки спицы и моток красной пряжи.

У Бейли нет на шее шарфа, но Лорена представляет его как юного сновидца.

– Если честно, вообще-то я не сновидец, – говорит Бейли.

Он еще не до конца уяснил для себя, что значит это слово.

Элизабет бросает на него оценивающий взгляд поверх вязания. Он гораздо выше ее ростом, но все равно чувствует себя не очень уютно, словно стоит перед строгим учителем. Элизабет с заговорщицким видом подается вперед.

– Ты без ума от цирка? – спрашивает она.

– Да, – не раздумывая, соглашается он.

– Больше чем от чего бы то ни было? – уточняет она.

– Да, – подтверждает Бейли. И хотя она задает вопрос очень серьезным тоном, а его сердце по-прежнему бьется в ускоренном темпе после всех пережитых волнений, он не может сдержать улыбку.

– Значит, ты сновидец, – объявляет Элизабет. – И не важно, как ты одет.